Джерард Батлер снова щедр на извинения. Соответственно, он запоздал со звонком
ко мне. На час и сорок минут, чтобы быть точной. Он говорит: «Вы, вероятно, сидели там, полагая, что «этот ублюдок, он не собирается звонить еще раз». Да, весьма прелестно. Но я сочла, что не могу пожаловаться – он уже посвятил мне приблизительно то время, что актеры обычно отводят под интервью.
Джерард потягивается и зевает в телефон достаточно громко, чтобы мне пришлось
убрать трубку от уха. Он заканчивает мою мысль: «Это было так грубо. Мне очень
жаль». Он объясняет, что был на ногах допоздна ночью накануне. Он посещал
торжественное мероприятие по сбору денег для новой лондонской благотворительной организации, названной «Breast Cancer U.K.», по крайней мере, он полагал, что оно так называется.
Он говорит о самой изумительной женщине, что он встретил прошлой ночью, организаторе события. Джерард объясняет как они закончили беседу, и почему-то в
разговоре упоминаются ее груди. Плохо, что он не может видеть, как я вращаю глазами. Ух, продолжайте, Джерард. Он говорит, что был полностью ошеломлен, когда она сказала ему, что обе они будут удалены на следующей неделе из-за рака
груди.
"Она привлекательнейшая женщина с одной из самых позитивных жизненных позиций, какую я встречал», - сказал он.
Он так замечательно провел время на благотворительном мероприятии, что это была одна из тех ночей, где ему просто не хотелось прощаться. Но он ушел и теперь, по мере того, как солнце садится за Лондоном, Джерард пробуждается от короткого сна, который так ему нужен.
Но прежде, чем мы можем уделить внимание большему числу вопросов, он указывает на то, что это не похоже на обычное интервью, это больше походит на беседу. Я соглашаюсь.
Не нехватка сна, его чувство юмора - налицо. Между моим заданным вопросом и его
усмешкой на него не проходит много времени. Я прошу его «рассказать мне о «В ловушке времени». Он отшучивается, что ждет следующего моего вопроса. «Ваша жизнь. Расскажите мне о ней». Он говорит в своем лучшем подражании Барбаре Уолтерс. Или следующим после этого он продолжает: «Ну и, Джерри Батлер… что же ты думаешь?» Это вызывает смех по оба конца провода. Он говорит, что терпеть не может такие пространные вопросы.
Чтобы не потерпеть поражение, напоминаю ему о нашем последнем разговоре и как запросто я спрашивала, как он жил-был и чем занимался. Мы решаем, что взаимно виноваты в линии построения вопросов. Я уточняю мой вопрос по «Линии времени» и спрашиваю его, читал ли он книгу.
«Я прочитал книгу» - прямой ответ. Но затем он продолжает: «Книжка очаровательна, поскольку, раз: Майкл Крайтон – изумительный автор. И это такая всесторонняя книга, охватывающая и область науки этого предмета – путешествие во времени, которое, как верят множество ученых, возможно. И, кроме того, так же тот временной период – она вдается в такие подробности, что полюбили бы те люди, и мириад вещей, о чем вы и не думали. Это здорово для тех деталей, что основаны на почти фактическом фундаменте, но я не хочу глубоко погружаться в книги, поскольку довольно часто киноверсия очень отличается. Когда я впервые читал сценарий, то думал, что я не Андре Марек и это лишь показывает, насколько ты можешь заблуждаться. Потому что одной из тех вещей, что они сказали мне, дав работу, было: «Вы идеальнейший Андре Марек, и мы сейчас даже не думаем об Андре Мареке, мы думаем о вас». Я нахожу это очень странным, потому что изначально, представляя, я думал, что он не я, он кто-то другой. Они искали кого-то с изюминкой».
Он готовится к своей роли в фильме Ричарда Доннера, съемки которого намечены в Монреале в Канаде этой весной. Джерард говорит, что иногда он почти доводит себя до безумия размышлениями о своем герое. «Я помню свой первый фильм, «Миссис Браун», я достаточно продумал весь фильм до того, как он начался. Остановившись, я потратил впустую столько проклятого времени. Иногда я делаю то же самое с Мареком».
Он объясняет, что привело его к роли.
«Я играл его совсем как себя, но с небольшими отличиями, и они сказали: «Это он!» - он почти кричит.
«Вот дело, с которым тебе не хочется халявить, чересчур важное. У меня была куча мыслей об этом парне и откуда он родом и о его жизненной философии. Думаю, многое из этого проявится, когда мы перейдем к съемочной площадке».
Джерард провел два года своей младенческой жизни в Монреале, и у него нет об этом не единого воспоминания. Он гостил в франкоязычном городе два дня, снимаясь в D2K в Торонто. Хотя он и изучал язык пять лет в школе, не запомнил ни слова.
«Будучи типичным шотландцем, я действительно не имею самоуверенности, чтобы стараться. Мне удалось провести девять недель в Испании, и удалось выучить пять слов».
Со звуком гремящих кастрюль и бегущей воды на заднем плане я осторожно направляю его в целую дробилку джеймсобондовских слухов. От этого разговора он явно не в восторге. Прошлой весной британская пресса назвала Джерарда следующим актером, вступающим в образ 007. Международные СМИ с ума посходили. Все от СиЭнЭн до www.darkhorizons.com сообщали это. Джерард подлил масла в огонь, когда в шутку объявил в толк-шоу, которое идет рано утром, что единственно, как бы он стал следующим Джеймсом Бондом, это если бы  Энн Уайддкэум  могла бы стать его бондовской подругой. Не далее, как в январе слухи продолжали витать со сплетнями о встречах с Eon Productions. Джерард идет на попятный и говорит, что у него никогда не было ни одного открытого обсуждения об игре следующего Бонда. Впрочем, он говорит, что встречался с президентом производства MGM и они говорили о различных подающих надежды проектах. «Я считаю, что быть актером, шотландцем и успешным, - это то, делает тебя идеальной Бондо-мишенью».
Джерард отвлекается на фейерверк, который запустили где-то неподалеку от его квартиры. Он высказывает теорию, что это должно быть в честь принцессы Маргарет, которая скончалась ночью. Он потягивает клубничный протеиновый коктейль. Он заявляет, что это практически единственная вещь, которую он может сделать, не напортачив. Вода, порошок, встряхиваешь, пьешь. Хотя его предпочитаемый напиток – это кофе «Starbucks». Джерард заявляет, что его можно обнаружить в «Starbucks» до десяти раз на дню. Он говорит, что парень, что работает в одном (из кафе – прим. переводчика) вниз по улице, продолжает подавать ему кофе бесплатно. «Я говорил ему, что он должен перестать, или же потеряет работу». Но, кажется, Джерард получает удовольствие от этой привилегии и может даже чуточку смущен этим.
Почему мы не шутим, и продолжаем беседовать прямо и откровенно, я умещу в одном рассказе о том, как он оставил юриспруденцию за неделю до того, как стал закончившим образование адвокатом, чтобы взяться за актерское ремесло. История нынче немного отличается.
«Мне оставалась неделя до окончания, когда меня позвали в офис шефа и уволили», - заявляет он прямо. Но на самом деле это его не озаботило. Он уже принял подсознательное решение распрощаться с юриспруденцией. Он нигде не занимался работой, и его действительно не волновало, что он шел к тому, чтобы стать безработным. И, надо сказать, он не был хорош в тогдашней профессии, которой просто посвятил последние семь лет своей жизни. «Они настолько же кинули меня, насколько я кинул их».
Джерард говорит, что сам факт того, что они с ним порвали, дал ему хорошего пинка под зад и оставил его с чистым листом. Буквально на следующий день он отправился в Лондон и начал заниматься тем, чем действительно хотел – играть.
«Когда ты старший ученик своей школы, и ты идешь к своему школьному адвокату и
говоришь, что хочешь стать актером, это вызывает неодобрение». Так что он поторопился, проглотил свою мечту и последовал совету своей семьи – использовать свои высокие оценки, чтобы иметь что-то за собой прежде, чем заниматься причудливой карьерой. Он не сожалеет о том выборе карьеры, который сделал. «Вещи не случились бы со мной таким образом, как они случились, - размышляет он. – Или я бы умер».
Все то время, что он учился на адвоката, он был сумасбродным ребенком. Именно в это время он был членом рок-группы, названной «Скорость». Одно лишь упоминание об этом меняет Джерарда, и вот он снова в игривом настроении. 
«Господи! Мне бы хотелось снова сыграть в рок-группе!» Он оживленно смеется, пока несется к своему музыкальному центру за диском Омара, но не ранее, чем заставил меня прослушать немного определенно джазовой музыки, и ищет демо-кассету «Скорости». Он объясняет, что покупает где угодно до 15 дисков за
раз и у него огромная коллекция музыки. Джерард находит кассету и включает ее. Он играет несколько тактов в песне с названием "Going Down Slow". Это резкое эхо гитарных тактов по его квартире и по всей телефонной линии. Исполнение – отличное и могло бы по справедливости быть сильным синглом даже сейчас. Песня написана о Джерри одним из его лучших товарищей, ведущим гитаристом. «Это о впечатлении от наиболее сомнительных удовольствий жизни, как тебя ломает и сжигает», - можно слышать, как его лицо вытянулось в ухмылке. С главным вокалом Джерарда он имел поддержку двух университетских друзей, троих других юристов и один был «просто чудила», - он смеется. «Мы сделали несколько фантастических прикидов, прикидов наподобие как было в фильме «The Doors». Они были просто ослепительно собраны и заставляли потеть. Танцы на столах и креслах, раскачивание и падение, - его слова становятся быстрее. – Это было просто чудесно и я люблю группу».
Он делает паузу, вздыхает и добавляет: «Но никогда не знаешь, что со мной делать, если я собирался прибавить громкость и сотворить хлопушку или если я собирался прибавить громкость, ввязаться в драку и позабыть все слова».  Он сказал, что петь и играть вживую было в кайфово, но этот кайф отличается от того, что получают, играя в театре. Джерард называет театр наиболее полной школой актерской игры и говорит, что это великолепная основа для любой ее техники. Хоть он и начал свою карьеру в театре, у него нет никаких планов быть актером (букв. топтать подмостки) в ближайшее время. «Прямо сейчас у меня полоса удачи в кино, и я считаю, что было бы глупо уйти от этого».
Я говорю Джерарду, что вопросов больше нет, и наше время подошло к концу. Он снова извиняется, что не позвонил раньше. Я заявляю, что он может наверстать упущенное, позвонив веб-дизайнеру GB.Net, Тамаре. Он смеется и спрашивает ее номер. С ее номером в руке мы прощаемся. Ее звонок выходит быстрее моего. Но как можно продолжать сердиться на человека, который способен растопить айсберг?



Перевод ЛаЛуна, мьюзикалс.ру